XX век является веком пандемии атеросклероза, обусловливающего высокий уровень инвалидизации и смертности населения. Несмотря на то, что это заболевание известно и изучается давно, этиопатогенез ате­росклероза до сих пор остается до конца невыясненным. Незнание истинных причин его возникновения привело к созданию учения о так называемых факторах риска. По мнению Д.С.Саркисова, «атеросклероз является непрерывно прогрессирующим процессом не потому, что атеросклеротические бляшки с некоторого момента увеличиваются уже сами по себе, а вследствие того, что непрерывно действует тот фактор (фак­торы), который приводит к известным нарушениям гомеостаза в сфере обмена веществ вообще и липидов, в частности» [11]. Речь идет о том, что в данном случае этиологический фактор (факторы) действует не одномоментно, а постоянно во все периоды болезни. С этих позиций вполне обоснованно возникает вопрос: могут ли вирусные агенты, для многих из которых характерно персистирующее состояние, обеспечи­вающее им постоянное присутствие в организме человека, вносить свой специфический вклад в атерогенез?

Как известно, вирусы являются убиквитарными элементами живой природы. Сегодня ни у кого не вызывает сомнения тот факт, что в ре­альной жизни абсолютно «чистых», т.е. свободных от вирусов, организ­мов не существует. Понятно, что недооценка возможного вклада виру­сов в этиопатогенез соматических заболеваний и, в частности, атерос­клероза вряд ли оправдана. Более того, исходя из последних достиже­ний в изучении вирусов, в литературе высказывается мнение о том, что любую соматическую патологию разумно было бы оценивать и с точки зрения ее возможных инфекционных причин [9].

История изучения атеросклеротической патологии в связи с возмож­ными вирусными причинами началась с 1950 г., когда Paterson и Cottral [37] впервые высказали предположение об ассоциации коронарного скле­роза цыплят с этиологическим агентом лимфоматоза, который позднее был идентифицирован как вирус болезни Марека (ВБМ) и отнесен к семейству Herpes viridae. И лишь спустя почти три десятилетия опыты по инфекционному моделированию атеросклероза воспроизвели Fabricant с соавт. [21], получившие атеросклеротические поражения у цып­лят путем заражения их ВБМ, Успешные эксперименты позволили аме­риканским исследователям сформулировать вирусную гипотезу проис­хождения атеросклероза, в основе которой лежит предположение об индуцирующей роли вирусов герпеса в развитии заболевания [21,23],

Следует отметить, что, несмотря на нетрадиционность и кажущуюся одиозность вирусологических исследований по проблеме атеросклеро­за, они особенно интенсифицировались в последние годы, К числу на­иболее ранних и достаточно аргументированных достижений можно отнести установление факта ассоциации заболевания с определенными вирусами. Наиболее убедительные данные получены в отношении герпетических вирусов: цитомегаловирусов (ЦМВ) [12,35], вирусов простого герпеса (ВПГ) [40] и Энштейн-Барра (ВЭБ) [7], для которых установлена прямая зависимость между титрами противовирусных антител (AT) и заболеваемостью атеросклерозом. Особое внимание заслужива­ют ЦМВ в связи с имеющимися сведениями о том, что клинические обострения атеросклероза сопровождаются повышением титров противоцитомегаловирусных AT [40]. Аналогичные результаты получены нами и в отношении ВПГ-1. Кроме того, в период обострения заболевания у больных атеросклерозом прослеживалась четкая корреляция между уров­нем общего холестерина (ХС) и титрами AT к ВПГ-1, а также величи­ной коэффициента атерогенности и титрами AT к ВПГ-1.

Говоря о локальных патологических доказательствах связи атерос­клероза с вирусами, следует отметить, что они касаются главным обра­зом представителей семейства Herpes viridae, и только отдельные работы свидетельствуют об обнаружении других вирусов. Наши исследования, направленные на определение вирусных антигенов (АГ) в культивируе­мых биоптатах атеросклеротически измененных артерий с использова­нием большого набора противовирусных сывороток (к 14 вирусам), выявили ВПГ-1, вирус гриппа и аденовирус, среди которых доминиру­ющее положение занимал ВПГ-1. Присутствие ВПГ в атеросклеротических бляшках подтверждают также данные Benditt с соавт. [14], кото­рые обнаружили в артериальных тканях наличие ВПГ-специфической мРНК.

Другим герпетическим вирусом, чье присутствие многократно кон­статировалось в местах атеросклеротических поражений, является ЦМВ, «следы» которого в виде вирусоспецифических АГ [34], нуклеиновых кислот [39] и даже целых вирионов [24] неоднократно обнаруживались разными исследователями.

Среди негерпетических вирусов, ассоциируемых с атеросклеротическими артериальными поражениями, можно назвать вирус Коксаки В, АГ которого были обнаружены Burck с соавт. [16] в атеросклеротически измененной аорте 19-летнего юноши, умершего от проявлений кардиомиопатии на фоне быстро развившегося атеросклероза.

Критически оценивая значение констатируемой ассоциации назван­ных вирусов с атеросклерозом с точки зрения ее репрезентативности для оценки атерогенной роли вирусных агентов, данный факт нельзя игнорировать прежде всего в связи со следующими обстоятельствами. Во-первых, если исходить из общепринятой концепции о том, что ате­росклероз развивается в условиях действия на организм факторов рис­ка, то вирусы заслуживают специального изучения, поскольку сопро­вождают человека на протяжении всей его жизни. Во-вторых, вирусы, являясь внутриклеточными паразитами на генетическом уровне, имеют все возможности для того, чтобы вмешиваться в экспрессию клеточных генов. При этом, как известно, они не только заставляют их работать на себя, но и могут вызывать существенные изменения структурно-фун­кциональных свойств клеток вследствие влияния вирусоспецифических молекул на клеточный геном. Результаты многочисленных исследова­ний свидетельствуют о возможных последствиях патогенного действия вирусов: альтерация артериальных клеток и тканей, нарушение обмена веществ (главным образом липидов и белков), индукция аутоиммунных процессов, индукция патологической пролиферации клеток артерий и их морфологическая трансформация, гемокоагуляционные нарушения, извращение экспрессии клеточных генов,

Как известно, повреждение артериальной стенки - общепризнанное и существенное звено атерогенеза, потому так пристален интерес иссле­дователей к изучению альтерирующих свойств вирусных агентов. При­нципиальным при этом является вопрос о спектре тропных к артери­альным клеткам вирусов, а также о характере их цитопатогенного дейст­вия (ЦПД).

Проведенные нами в системе in vitro исследования с использовани­ем широкого круга вирусных представителей (14 штаммов из 8 семейств) показали, что культура гладкомышечных клеток (ГМК) аорты человека является вполне пермиссивной системой для размножения подавляю­щего большинства из них. 12 из изученных вирусов (гриппа, везикуляр­ного стоматита, ВПГ-1, ВПГ-2, ECHO, осповакцины, венесуэльского энцефалита лошадей, риновирус, Коксаки В, болезни Ньюкасла, Ласса, аденовирус) вызывали продуктивную инфекцию. И только для двух ви­русов - энцефаломиокардита и респираторно-синтициального - инфек­ция носила абортивный характер, хотя и сопровождалась ЦПД [1], По данным некоторых зарубежных исследователей, артериальные клетки в культуре чувствительны к заражению реовирусами I и II серотипов [45], вирусом кори [19], вирусом иммунодефицита человека [17], вирусом Марбург [43] и ЦМВ [44].

Так как многие из упомянутых вирусов являются потенциальными возбудителями массовых острых вирусных инфекций, а также хрони­ческих и персистирующих заболеваний, можно полагать, что аналогич­ная ситуация имеет место и в организме человека, тем более что в под­авляющем большинстве случаев инфекции протекают с вирусемией,

В возможности повреждающего действия вирусов, в частности ВПГ, на артериальные клетки живого организма мы смогли убедиться в со­бственных исследованиях вначале в эксперименте (на модели герпетического кератоконъюнктивита кроликов), а затем при морфологичес­ком исследовании артерий больных, умерших от генерализованной гер­петической инфекции. Так, патогистологическое изучение эксперимен­тального и клинического материала показало, что сосудистая стенка является вполне реальной мишенью для альтерирующего действия ВПГ.

Более того, ВПГ в случае генерализации процесса может быть причи­ной выраженных нарушений кровообращения с формированием очагов ишемий и некрозов в различных органах. Вирусоспецифические поражения  сосудистой стенки описаны также для ЦМВ [33], вируса Herpes zoster [32], вируса иммунодефицита человека [38], Т-лимфотропного вируса I типа [28].

По современным представлениям, гематогенное распространение возбудителя характерно не только для классических вирусных инфек­ций, но и для медленных инфекций прионного типа. В этих условиях нельзя исключить возможность оказания прионами патогенного воз­действия на клетки сосудистой стенки. На это косвенно указывают дан­ные ультраструктурных исследований о морфологических изменениях в сосудах и нарушениях гематоэнцефалического барьера, морфологичес­кой основой которого является эндотелий, при скрепи, болезни Альцгеймера, болезни Крейтцфельдта-Якоба (БКЯ) и амиотрофического лейкоспонгиоза (АЛ) [10,46].

В отношении двух последних агентов - БКЯ и АЛ сегодня имеются более убедительные факты. Так, специально проведенные нами на куль­туре ГМК аорты человека исследования показали, что эти прионные возбудители могут заражать артериальные клетки и успешно репроду­цироваться в них, вызывая характерные монофункциональные изме­нения, похожие на описанные в литературе для клеток несосудистого происхождения (мозгового и эпителиального). Кроме того, по нашим данным, полученным на модели морских свинок, агент АЛ обладает весьма выраженной тропностью к тканям и клеткам аорты в живом ор­ганизме и вызывает в них существенные морфологические изменения, протекающие по типу спонгиозных изменений в клетках ЦНС.

Говоря о вирусной альтерации сосудистых клеток с точки зрения ее возможного вклада в создание атерогенного риска, следует отметить, что современное состояние изученности данной проблемы позволяет выделить два возможных проявления цитопатогенного действия виру­сов: физико-химическая модификация клеточных мембран и цитоцидный эффект.

Что касается цитоцидного действия вирусов, то, по мнению ряда исследователей, если оно и может способствовать образованию атеро­мы, то только в сочетании с другими общепризнанными факторами риска, например гиперхолестеринемией или гипертензией [15]. Гораздо более реальные последствия в этом отношении можно ожидать от вирусиндуцированных модификаций мембран артериальных клеток, и пре­жде всего эндотелиальных (ЭК). В современной литературе описаны следующие возможные последствия таких модификаций: нарушение мембранной проницаемости, изменение антигенного состава поверхности клеток и появление несвойственных нормальному состоянию рецепто­ров связывания. Так, способность увеличивать проницаемость цитоплазматической мембраны ЭК в культуре установлена для ЦМВ [42], вируса кори [19], энтеровирусов [31]. Наиболее убедительные данные о способности вирусов вызывать изменения антигенных свойств цитоплазматических мембран ЭК получены для герпетических вирусов.

По данным Bruggeman с соавт. [15], ЦМВ-специфические антигены появляются на поверхности инфицированных ЭК уже через 24 ч от на­чала инфекции, что, по мнению исследователей, может быть причиной развития иммунопатологических изменений в сосудистой стенке. Такого же мнения придерживается Д. Забриски [6], считающий, что находя­щиеся на поверхности инфицированных ЭК чужеродные для них вирусоспецифические АГ могут вызвать иммунный ответ, в результате чего эти клетки становятся чувствительными к иммунопатологическим по­ражениям, опосредованным гуморальными и клеточными факторами, Кроме собственных антигенов ЦМВ и ВПГ-1 могут индуцировать по­явление на поверхности ЭК Fc и С3 рецепторов [15,18]. Как полагают, эти рецепторы могут участвовать в атерогенезе двумя способами: с по­мощью прямого связывания их с циркулирующими в крови иммунны­ми комплексами и посредством прикрепления к ним (прямого или че­рез иммуноглобулины) гранулоцитов. Такое взаимодействие, в свою очередь, может способствовать активации клеток воспаления и высво­бождению энзимов, что приведет к повреждению эндотелия [15]. Как стало известно совсем недавно, помимо вышеуказанных рецепторов ВПГ-1 может индуцировать на поверхности ЭК экспрессию и другого рода рецепторы - сайты связывания для моноцитов [20].

Другой не менее важной и широко обсуждаемой в современной ли­тературе возможностью участия вирусов в атерогенезе после альтериру­ющего действия является нарушение липидного и белкового обмена. На­чало этим исследованиям положили работы авторов вирусной гипотезы происхождения атеросклероза, которые на модели кошачьего вируса герпеса, а затем ВБМ впервые показали, что герпетическая инфекция изменяет метаболизм липидов в артериальных клетках. Так, ими уста­новлено, что ВБМ-инфицированные ГМК сосудов цыплят содержат значительно ( в 15 раз) больше липидов, чем неинфицированные [22], Аналогичные результаты были получены на модели свободных от патогенов цыплят, зараженных ВБМ. В аортальных тканях таких цып­лят содержалось намного больше липидов (ХС, триглицеридов и фосфолипидов), чем в тканях неинфицированных птиц. При этом ВБМ вызывал аномальный рост образования эфиров ХС, сопровождающий­ся снижением уровня их гидролиза, что явилось непосредственной при­чиной накопления избыточного количества липидов в аорте [25].

Исходя из полученных в системах in vitro и in vivo биохимических данных, Hajjar предположил следующую гипотетическую модель собы­тий, лежащих в основе нарушений метаболизма липидов в ВБМ-инфицированных клетках. Циркулирующий в крови вирус соприкасается вначале с ЭК, инфицирует и повреждает их, после чего проникает в ГМК, усиливая при этом связывание содержащих эфиры ХС липопротеинов с соответствующими клеточными рецепторами. В свою очередь, этот процесс приводит к снижению активности гидролаз, расщепляю­щих эфиры ХС, что способствует накоплению последних в клетке в виде липидных капель [27].

Следует отметить, что описанную гипотетическую цепь событий, конечно же, нельзя считать универсальной для всех герпетических ви­русов, хотя сходство в механизмах формирования вирусиндуцированных нарушений в метаболизме липидов, по-видимому, имеет место. Это подтверждают данные об аналогичном снижении процессов гидролиза эфиров ХС в артериальных клетках, зараженных ВПГ-1 [26].

Влияние вирусов человека на липидный обмен изучено далеко не полно. Однако имеющиеся сведения позволяют заключить, что целый ряд вирусных агентов, в том числе возбудители распространенных и массовых инфекций человека, несут в себе липидмодулирующие потен­ции. Это касается прежде всего ВПГ-1. В исследованиях in vitro на куль­туре ГМК аорты человека установлено, что данный вирус значительно (приблизительно в 7 раз) усиливает накопление внутриклеточных липи­дов, в то время как вирусы гриппа и ECHO не влияют на этот процесс. Далее липидмодулирующее действие ВПГ было продемонстрирова­но нами на кроликах с герпетическим кератоконьюнктивитом, у кото­рых наблюдалась выраженная дислипидемия, сопровождающаяся уве­личением содержания в сыворотке крови (СК) общего ХС, ХС ЛПНП, ХС ЛПОНП и триглицеридов [2]. Способность вызывать дислипидемии в эксперименте была обнаружена нами также у вируса клещевого энце­фалита (на модели клещевого энцефалита мышей), агента АЛ (на моде­ли АЛ морских свинок), ротавируса (при заражении им кроликов) [3]. Что касается ВПГ-1, то, по нашим данным, он может способствовать повышению атерогенного потенциала СК больных людей. Об этом сви­детельствуют имеющиеся у нас сведения о наличии дислипидемии у больных офтальмогерпесом, степень выраженности которой коррели­ровала с тяжестью течения инфекции. Коэффициент атерогенности (КА), отражающий, как известно, атерогенный потенциал СК, у этих больных был значительно выше нормы [4].

Среди других возбудителей вирусных инфекций, относительно ко­торых есть данные об их способности повышать атерогенный риск, особо следует выделить вирусы гепатита. В частности, известно о существенных и стойких нарушениях гомеостаза липидов в виде изменений липидного спектра СК, а также липидных перестроек в мембранах гепатоцитов и эритроцитов у больных вирусными гепатитами [8]. По нашим данным, вирусный гепатит А сопровождается, как правило, дислипидемией атерогенного типа, которая характеризуется высокими показате­лями КА за счет повышенного содержания в сыворотке крови бета-ХС (атерогенных липопротеинов) на фоне снижения альфа-ХС. Данная дислипидемия носит весьма стойкий характер и сохраняется к моменту клинического выздоровления больных, что свидетельствует о наличии атерогенного риска даже у переболевших [3].

Сравнивая липидмодулирующие потенции вирусов, о которых на­коплены соответствующие сведения, можно полагать, что наиболее вы­раженными они будут у возбудителей тех инфекций, для патогенеза ко­торых характерны нарушения со стороны органов (печень, кишечник), принимающих активное участие в обмене липидов, Однако, как свиде­тельствуют вышеприведенные данные, липидмодулирующим действи­ем могут обладать и другие инфекционные агенты, мишенями которых являются самые различные органы (мозг, селезенка и др.). При этом понятно, что больше шансов создать атерогенный риск у вирусов, способных пожизненно персистировать в организме человека, время от времени вызывая обострение инфекции и, как следствие, новое вмеша­тельство в липидный гомеостаз. Это подтверждают наши данные о на­личии корреляции между частотой рецидивов и выраженностью дислипидемий у больных офтальмогерпесом [4].

Хотя феномен извращения синтеза белков в артериальных клетках под действием вирусов известен давно, изучен он далеко не полно. Под­авляющее большинство данных в этой области касается вирусов герпе­са. В частности, известно о способности ВПГ вызывать супрессию матриксных белков [30], которые играют важную роль в осуществлении клетками сосудов различных функций - адгезии, пролиферации, диф­ференциации и т.д. Как полагает Kefalides [30], ВПГ-индуцированные нарушения метаболизма сосудистых клеточных белков могут иметь па­тологические последствия: изменение экспрессии клеточных генов, на­рушение пролиферативных процессов, стимуляция адгезии к артери­альным клеткам других клеточных элементов и, наконец, нарушение синтеза гормонов и специфических ферментов.

Совсем недавно в литературе появились сведения о том, что ВПГ может вызывать ингибицию протеогликанового синтеза в ЭК. Протеогликаны, как известно, образуют комплексы с липопротеинами низкой плотности и, следовательно, обеспечивают поддержание нормальною гомеостаза липидов в сосудистой стенке, а также участвую! в регуляции клеточной пролиферации, адгезии и агрегации тромбоцитов. Понятно, что вирусиндуцированные изменения метаболизма протеогликанов мо­гут привести к нарушению функции сосудистой стенки, что, по мне­нию Kaner [29], при определенных условиях станет пусковым момен­том в развитии различных ангиопатий, в том числе атеросклероза.

Кроме ВПГ, синтез белков в артериальных клетках подавляется и вирусом кори. С учетом данных о способности коревого вируса нару­шать проницаемость клеточных мембран и индуцировать повышенную пролиферацию ГМК Csonka с соавт. [19] полагают, что он может быть включен в список факторов риска, ведущих к возникновению атерос­клероза.

В последнее время при определении возможных путей атерогенного действия вирусов все настойчивее и серьезнее обсуждается их роль в индукции патологической пролиферации клеток артериальной стенки, которая, как известно, является одним из ключевых событий раннего атеросклероза. Главным стимулом в развитии исследований в этом на­правлении явилась моноклональная теория происхождения атеросклеротической бляшки, постулирующая положение о том, что бляшка как микроопухоль ГМК возникает под действием химических мутагенов или вирусов [13]. Среди вирусов человека, способных нарушать пролифера­цию и вызывать трансформацию артериальных клеток, особо выделя­ются герпетические: ЦМВ [35] и ВПГ [36]. Механизмы, лежащие в ос­нове данных нарушений, пока не известны. Однако уже сегодня боль­шинство работающих в этой области специалистов сходятся в том, что подобные механизмы, вероятнее всего, замыкаются на процессах, про­исходящих на уровне генома клетки.

Из других наиболее активно обсуждаемых в литературе возможнос­тей участия вирусов в атерогенезе нельзя обойти вниманием вирусинду­цированные гемокоагуляционные нарушения. По многочисленным дан­ным, нарушения гемостаза у больных вирусными инфекциями - явле­ние не редкое. По мнению Т.В. Жернаковой с соавт. [5], при большин­стве вирусных инфекций a priori вслед за повреждением тканей-мише­ней можно ожидать освобождения и попадания в кровоток большего или меньшего количества тромбопластических субстанций, обусловли­вающих активацию системы свертывания крови. К числу вирусных ин­фекций, для которых гемокоагуляционные нарушения являются наибо­лее патогномоничными, можно отнести грипп, вирусные гепатиты, ге­моррагические лихорадки, корь, аденовирусные и герпетические ин­фекции. Наличие прокоагулянтных свойств у вирусов герпеса - извест­ный и хорошо документированный факт, в реальности существования которого мы смогли убедиться при патогистологических исследованиях больных, умерших от генерализованной герпетической инфекции. Од­нако до сих пор остается открытым вопрос: способны ли герпетические вирусы непосредственно влиять на прокоагулянтную активность ЭК или их влияние обусловлено продукцией в клетках медиаторов (например, интерлейкина-1), индуцирующих увеличение их прокоагулянтной ак­тивности?

Наиболее убедительной нам представляется точка зрения Hajjar с соавт. [27] считающих, что гемокоагуляционные нарушения при ВПГ-инфекции связаны с вирусиндуцированной модификацией поверхнос­ти клеток эндотелия, заключающейся в появлении поверхностного гликопротеина, который и есть сайт связывания для ключевого энзима коагуляционного каскада. По мнению исследователей, именно это собы­тие является пусковым моментом в развитии протромбического или проатеросклеротического состояния на поверхности ЭК [20,27].

Резюмируя вышеприведенные данные об ассоциации вирусов с ате­росклерозом и о наличии у ряда их представителей атерогенных потен­ций, можно заключить, что сегодня есть достаточно веские основания для включения вирусных агентов в перечень атерогенных факторов риска. Первыми на эту роль претендуют вирусы герпеса, что можно аргумен­тировать наибольшим количеством доказательств наличия у них атеро­генных свойств, а также известной информацией о значительной инфицированности ими человеческой популяции. Однако это вовсе не ис­ключает возможности участия в атерогенезе других вирусных агентов, о которых пока мало что известно.

Отводя вирусам роль факторов риска в развитии атеросклероза, не­льзя не задуматься над вопросом о путях их элиминации и о способах коррекции вирусиндуцированных атерогенных нарушений. По нашим данным, такая коррекция может быть достигнута с помощью антиви­русных химиопрепаратов. Например, применение фуравира (известно­го в качестве селективного ингибитора ВПГ) в условиях герпетического кератоконъюнктивита кроликов значительно снижало липидемические нарушения, а также смягчало выраженность вирусиндуцированных мор­фологических изменений в аорте. Таким образом, была доказана при­нципиальная возможность устранения атерогенного действия вирусов. В связи с этим возникает новая проблема - элиминация вирусов из организма больных атеросклерозом с целью предупреждения и (или) устранения их возможного атерогенного действия.

 1. Амвросьева Т.В., Вотяков В.И., Владыко Г.В. и др. // Вопр. вирусологии.-1988.- N 2.- С. 239-242.

2. Амвросьева Т.В., Вотяков ВЖ, Андреева О.Т. и др. // Вопр. вирусологии.- 1992.-N П.-С. 6164.

3. Амвросьева Т.В., Вотяков ВЖ, Орлова СВ. и др. // Вопр. вирусологии.-1994.- N2.-С. 87-91.

4. Амвросьева Т.В., Вотяков В.И., Чекина А.Ю. и др. // Терапевт, арх.- 1994.- N11. - С. 48-50.

5. Геморрагический синдром при инфекционных заболеваниях / Т.В. Жернакова, З.Д. Федорова, Н.А Кашменская и др. - Л.: Медицина, 1984.- 184 с.

6. Забриски Д.Б., Ингл М.А., Виллари Г. Клиническая иммунология сердца.- М: Медицина, 1984.- 341с.

7. Купнинский Р.А., Мацкин Л.И., Азаровская Т.Н. и др. // Вопр. вирусологии.-1988.-N4.-С. 479-481.

8. Мельникова Г.Ю. Состояние липидного обмена при различных вариантах вирусного гепатита В: Автореф. дис. ... канд. мед. наук- Л., 1990.

9.Олдстоун М.Б. // В мире науки.- 1989.- N 10.- С. 28-35.

10. Полещук Н.М., Илькевич Ю.Г., Коломиец Н.Д. и др. // Вестн. АН БССР.-1990.-N 3.-С. 86-90.

11. Саркисов Д.С. Очерки истории общей патологии.- М.: Медицина, 1988.- С.176.

12. Adam E., Melnick J.L., Probesfield L.L, et al. // Lancet.- 1987.- V.2.- P. 291-293.

13. Benditt E.P., Benditt J.M. // Proc. Natl. Acad. Sci.USA.- 1973.- V. 70.- P. 1753-1756.

14. Benditt E.P., Barrett T, McDougall J.K. // Proc. Natl. Acad. Sci. USA. -1983.- V. 80.- P. 6386-6389.

15. Bruggeman C.A., van Dam-Mieras M.C. // Prog.Med, Virol.- 1991.- V. 38.- P. 1-26.

16. Burck G.E. // Amer.Heart J.-1974.- V.87.- P. 407-412.

17. Cenacchi G., Re M„ Freda P. et al. // J. Submicr.Cytol.Pathol.- 1992.- V.24.- P.155-161.

18. Gines D., Lyss A., Bina M. et al. // J. Clin. Invest.-1982.- V. 69.- P. 123-128.

19. Csonca E,, Bayer P., Buki K. et al // Acta Microbiol. Hyng.- 1990.- V. 37,- P. 193-200.

20.Etingin O., Shverstein R., Hajjar D. // Proc. Natl. Acad. Sci. USA.- 1991.- V. 88.- P. 7200-7203.

21. Fabricant C.G._} Fabricant J., Litrenta MM. etal. //J. Exp. Med.- 1978.- V. 148.- P. 335-340.

22. Fabricant C.G., Hajjar D., Minick С // Fed.Proc.-1980.- V. 39.- P. 1110.

23. Fabricant C.G. // Conc.Virol.Pathol.-1984.- V. 49. P. 248-253.

24. Gyorkey F., Melnick J.L., Guinn GA. et al. // Exp. Mol.Pathol.- V. 40 - P 328-329.

25. Hajjar D.P., Fabricant C.G, Minick C.R. et al. // Amer.J.Pathol.- 1986 - V 122 -P. 62-70.

26. Hajjar D.P., Pomerantz K.B., Falcone D.J. etal. // J. Clin.Invest.-1987 - V 80 - P 1317-1321.

27. Hajjar D.P. //Amer.J.Pathol.- 1991.- V. 139.- P. 1195-1211.

28. Hayasaka S., Takatori Y, Noda S. et al // Brit.J.Ophtalm.- 1991.- V. 75 - P 566-567.

29. Kaner R., Iozzo R._f Ziaie Z. et al. // Amer.J.Resp.CeU Mol.Biol.- 1990 - V 2 - P 423-431.

30. Kefalides N., Ziaie Z. // Lab.Invest.- 1986.- V. 55.-P. 328-336.

31. Kirkpatrick C, Bultmann D., Gruler H. //Amer.J.Pathol.- 1985.- V 118 - P 15-25.

32. Martin J.R., Mitchell W.J., Henken D.B. // Brain Pathol.- 1990.- V. 1.- P. 6-10.

33. Masaguni S., Naboru I., Masamishi S. et al. // Acta Pathol.Jap.- 1991 - V 41 - P 900-904.

34. Melnick J.L., Petrie B.L., Dreesmann G.R. et al. // Lancet.- 1983 -V 2 - P 644-647.

35. Melnick J.L., Adam E., DeBakey M.E. // JAMA.- 1990.- V. 263.- P. 2204-2207.

36. Nachtigal M., Legrand A., Greenspan P. et al. // InterviroL- 1990.- V. 31 - P 166-174.

37. Paterson J.C., Cottral G.E. // Arch.Pathol.- 1954.- V. 49.- P. 699-707.

38. Paton P., Tabib A, Loire R. et al. // Res.Virol.-1993.- V. 144.- P. 225-231.

39. Petrie B.L., Melnick J.L., Adam E. et al. // J.Infect.Dis.- 1987 - V 155 - P 158-159.

40. Petrie B.L., Adam E., Melnick J.L. // Prog.Med.Virol.-1988.-V. 35.- P. 21-42.

41. Phinney P.R., Higiel S., Bryson Y.J. et al. // Arch.Pathol.Lab. Med.- 1982 - V 106.- P. 64-67.

42. Rugolo M., Baldassarri В., Landine M. // Arch.Virol.-1986.- V. 89.- P. 203-212.

43. Schnittler H.J., Feldman H, Klenk H.D. // AnnAnat.-1992.- V. 174.- P. 74-76.

44. Smiley M., Mar E., Hyang E. // J.Med.Virol.- 1988.- V. 25.- P. 213-226.