Внимание! Статья адресована врачам-специалистам

BobojonovO.A.¹, KarimovKh.Ya.², ArifovS.S.³, BoboevK.T.², Mannanov А.М.¹

^{1Tashkent Pediatric Medical Institute, Uzbekistan}

^{2Research Institute of Hematology and Blood Transfusion, Uzbekistan}

^{3Tashkent Institute of Improvement of Doctors, Uzbekistan}

Analysis of association of polymorphism rs1800795 of IL-6 gene

in the development of rosacea in Uzbek population

Резюме. Проведена работа по исследованию роли полиморфизма rs1800795 гена IL-6 в развитии розацеа. Исследования проводились на выборках 144 больных с розацеа и 145 условно здоровых лиц узбекской национальности. Результаты проведенного нами анализа распределения частоты аллельных и генотипических вариантов полиморфизма rs1800795 гена IL-6 не выявили статистически значимых различий между сравниваемыми группами больных и контроля. Выявлена тенденция к увеличению доли лиц с гомозиготным вариантом полиморфизма rs1800795G/G в группе больных по сравнению с группой контроля. Однако эти различия также не были статистически значимыми), что свидетельствует о низкой степени самостоятельной прогностической ценности данного полиморфизма в качестве маркера для прогнозирования риска развития розацеа.

Ключевые слова: розацеа, эритематозная форма, папуло-пустулезная форма, ген IL-6, полиморфизм rs1800795.

Медицинские новости. – 2019. – №1. – С. 75–78.

Summary. The work on the study of the role of polymorphism rs1800795 gene IL-6 in the development of rosacea. Studies were conducted on a sample of 144 patients with rosacea and 145 healthy individuals of Uzbek nationality. The results of our analysis of the frequency distribution of allelic and genotypic variants of polymorphism rs1800795 of IL-6 gene did not reveal statistically significant differences between the compared groups of patients and control. The tendency to increase the proportion of persons with homozygous variant of rs1800795G/G polymorphism in the group of patients compared to the control group was revealed. However, these differences were also not statistically significant, indicating a low degree of self-predictive value of this polymorphism as a marker for predicting the risk of rosacea.

Keywords: rosacea, erythematous form, papulo-pustular form, IL-6 gene, polymorphism rs1800795.

Meditsinskie novosti. – 2019. – N1. – P. 75–78.

Розацеа – это воспалительное, рецидивирующее заболевание, с преимущественным поражением кожи лица, характеризующееся хроническим прогредиентным течением [1, 2]. Заболевание встречается у всех рас, но наиболее часто – у лиц со светочувствительностью кожи I и II типов (ирландцы, валлийцы), реже – у африканцев и азиатов. Проведенные популяционные исследования позволили установить, что 1,5–10% населения Европы страдают розацеа [3]. Среди дерматологических диагнозов это заболевание составляет около 5% и стоит на 7-м месте по частоте среди кожной патологии [4].

Известно, что цитокины играют ведущую роль в регуляции процессов иммунной системы, нарушение которых может способствовать формированию и развитию ряда дерматологических заболеваний, в том числе розацеа [5–7].

Интерлейкин 6 (IL-6), участвуя в регуляции иммунного и воспалительного ответа, в зависимости от ситуации может действовать как про-, так и противовоспалительный цитокин. В сыворотке крови больных с розацеа обнаруживается высокий уровень IL-6. Подобная цитокиновая агрессия может способствовать повреждению тканей и запускать острую фазу воспалительного процесса [8–10].

Ген IL-6, кодирующий соответствующий белок, локализован в 7-й хромосоме в локусе p15.3 и состоит из 5 экзонов и 4 интронов. К настоящему времени имеется информация о многочисленных полиморфных участках в этом гене [11]. Нами исследован наиболее значимый полиморфизм G/С, расположенный в промоторной части гена IL-6 в позиции 174 [12].

По данным авторов, аллели С и G данного полиморфизма определяют различный уровень экспрессии гена IL-6. Носительство гомозиготного генотипа G/G достоверно ассоциируется с высоким уровнем экспрессии цитокина IL-6 по сравнению с носительством дикого генотипа С/С [13].

В доступной литературе нами не было найдено исследований, посвященных анализу ассоциации rs1800795 гена IL-6 с розацеа, поэтому данная работа представляет большой научный интерес в плане поиска генетических маркеров развития патологии.

Цель исследования – провести анализ ассоциации полиморфизма rs1800795 гена IL-6с риском развития розацеа в узбекской популяции.

Материалы и методы

Объектом для исследований послужила выборка 140 неродственных больных с розацеа (основная группа). Заболевание было диагностировано на основании клинических проявлений, а согласно классификации Plewig G., Jansen T., Kligman A. (2000) [14], больные были разделены на 2 группы: лица с эритематозной формой заболевания (подгруппа А, n=100) и с папулопустулезной формой заболевания (подгруппа В, n=40).

Контрольную группу составили 145 здоровых неродственных индивидов узбекской национальности, соответствовавших по полу и возрасту обследованной группе пациентов (р>0,05) и не имевших в анамнезе кожной патологии. В качестве материала для молекулярно-генетического скрининга использованы препараты геномной ДНК. Выделения ДНК из периферической крови проводили методом фенольно-хлороформной экстракции и с использованием набора «РИБО-сорб» (AmpliSens^®, Россия). ПЦР генотипирование полиморфизма rs1800795 гена IL-6 проводили с помощью прибора Applied Biosystems 2720 (США) с использованием набора компании ООО «Литех» (Россия) согласно инструкции производителей. Продукты ПЦР разделяли при помощи электрофореза в 1–2% агарозном геле, содержащем бромистый этидий.

Оценка отклонения генотипов от канонического распределения Харди – Вайнберга проводилась с помощью компьютерной программы GenePop, доступной в Интернете [15]. Коэффициент отклонений фактической гетерозиготности от теоретической вычисляли по следующей формуле: D=(H_obs-H_exp)/H_exp, где h_obs и h_exp – наблюдаемая и ожидаемая гетерозиготность соответственно.

В качестве инструмента статистических вычислений использовали пакет прикладных программ OpenEpi 2009, Version 2.3.

Результаты и обсуждение

Частота аллелей и генотипов полиморфизма rs1800795 гена IL-6 в исследуемых группах и подгруппах больных и контроля представлена в таблице и на рисунках 1 и 2.

Таблица. Частота распределения аллелей и генотипов полиморфизма rs1800795 гена IL-6 в группах пациентов и контроля

Исследование распределения генотипов изучаемого полиморфного маркера rs1800795 гена IL-6 показало, что у пациентов с розацеа и условно здоровых доноров фактическое распределение генотипов данного полиморфизма соответствует теоретическому и имеет практически одинаковый уровень наблюдаемой и ожидаемой гетерозиготности при равновесии HWE (p>0,05). При этом уровень наблюдаемой гетерозиготности этого полиморфного варианта в обеих группах был ниже ожидаемого (D=-0,03 и D=-0,12 соответственно).

Для установления возможных ассоциативных связей между аллельными вариантами и генотипами полиморфизма rs1800795 гена IL-6 и развитием розацеа был проведен сравнительный анализ распределения данного маркера у пациентов с розацеа и в группе условно здоровых доноров.

Как видно из данных, представленных на рисунках, в общей группе и подгруппах больных с розацеа по полиморфизму rs1800795 гена IL-6 не были выявлены отличия в частоте встречаемости аллелей и генотипов от популяционной выборки (р>0,05). Так, неблагоприятный аллель rs1800795G статистически незначимо преобладал у пациентов по сравнению с контрольной группой (22,1% против 19,0% соответственно), а аллель rs1800795С, наоборот, недостоверно чаще встречался в популяционной выборке по сравнению с группой пациентов (81,0% против 77,9% соответственно; c²=0,9; р=0,3; OR=1,2; 95% CI 0,8088–1,826).

Также не было обнаружено значимой разницы в частоте неблагоприятного аллеля rs1800795G в обследованных подгруппах больных (таблица). У лиц с эритематозной стадией (подгруппа А) данный аллельвстречался с частотой 23,0% против 19,0% группы контроля (c²=1,2; р=0,3; OR=1,3; 95% CI 0,82–1,984). У пациентов с папулопустулезной формой заболевания (подгруппа Б) частота данного аллеля составила 20,0% против 19,0% (c²=0,04; р=0,8; OR=1,1; 95% CI 0,5738–1,989). Кроме того, не было обнаружено различий в распределении частот аллеля rs1800795G гена IL-6 в сравниваемых подгруппах А и Б (23,0% против 20,0% соответственно).

Результаты проведенного нами анализа распределения частоты генотипических вариантов полиморфизма rs1800795 гена IL-6 также не выявили статистически значимых различий между сравниваемыми группами больных и контроля. Функционально неблагоприятный гетерозиготный генотип rs1800795С/G оказался наиболее распространенным в исследованных нами группах больных и контроля. Частота данного генотипа в основной группе пациентов была незначимо выше по сравнению с группой контроля (35,7% и 33,8% соответственно; c²=0,1; р=0,7; OR=1,1; 95% CI 0,6683–1,773). В подгруппах А и Б гетерозиготный генотип встречался с частотой 38,0% и 30,0% соответственно (c²=0,8; р=0,4; OR=0,7; 95% CI 0,3181–1,537). При сравнении этих подгрупп больных розацеа с условно здоровыми индивидами также зарегистрировано статистически незначимое различие в распределении данного генотипа (р>0,05).

Наблюдалась тенденция к увеличению доли лиц с неблагоприятным гомозиготным вариантом rs1800795G/G в группе больных по сравнению с контрольной выборкой. Наиболее близко к значимым обнаружились отличия при сравнении гомозиготного генотипа rs1800795G/G между подгруппой больных с папулопустулезной стадией и группой контроля (5,0% против 2,1% соответственно). Согласно рассчитанному коэффициенту соотношения шансов риск развития розацеа у носителей данного генотипа был в 2,5 раза недостоверно выше, чем у носителей других генотипов (c²=1,0; р=0,3; OR=2,5; 95% CI 0,4018–15,45).

Среди общей группы больных и больных с эритематозной стадией носительство данного генотипа соответственно составило 4,3% и 4,0%, против 2,1% группы контроля (р>0,05). Помимо этого, у пациентов с розацеа было отмечено незначительное снижение частоты встречаемости дикого гомозиготного генотипа rs1800795С/С по сравнению с контрольной группой (60,0% против 64,1% соответственно). Однако все указанные различия не были статистически значимыми (р>0,05).

Показатели чувствительности (SE) и специфичности (SP) генетического маркера rs1800795 IL-6 были равны 0,4/0,64, а прогностическая эффективность (AUC) – 0,52. Эти показатели также свидетельствуют о низкой степени самостоятельной прогностической ценности данного полиморфизма в качестве маркера для прогнозирования развития розацеа.

Исходя из полученных результатов, можно заключить, что полиморфизм rs1800795 гена IL-6, участвующий в процессе воспаления, играет не очень значимую роль в развитии розацеа.

Заключение

Таким образом, нами впервые проанализирована роль полиморфизма rs1800795 гена IL-6 в формировании и клиническом течении розацеа. В результате проведенных исследований установлено статистически незначимое преобладание носительства неблагоприятного аллеля и генотипов данного полиморфизма в группе больных по сравнению с группой контроля. Вклад исследуемого полиморфизма rs1800795 гена IL-6 в увеличение риска развития розацеа в узбекской популяции оказался незначим.

Согласно данным базы HuGE Navigator (Navigator for Human Genome Epidemiology, version 2.0) к настоящему времени исследованы ассоциации этого гена с различными патологиями кожи [16–18]. Помимо этого, имеются работы по изучению роли различных других генов-кандидатов в развитие розацеа [19–21]. При этом все имеющиеся данные по ассоциации генов с воспалительными заболеваниями кожи далеко неоднозначны. Это, возможно, объясняется несколькими факторами: полиморфизмы генов нейтральны, воспалительное действие IL-6 зависит не только от повышения или понижения экспрессии гена, но и от возможной комбинации с другими генами. Кроме того, существуют иные важные воздействия окружающей среды (триггерные факторы) в развитии дерматозов, в частности розацеа. Поэтому считаем необходимым в дальнейшем продолжить исследования в этом направлении с максимальным вовлечением в анализ взаимодействующих генов цитокинов и триггерных факторов.

Л И Т Е Р А Т У Р А

1. Cribier B. // Ann. Dermatol. Venereol. – 2017. – Vol.144. – P.508–517.

2. Steinhoff M., Schauber J., Leyden J.J. // Am. Acad. Dermatol. – 2013. – Vol.69. – S15–S26. – doi:10.1016/j.jaad.2013.04.045

3. Del Rosso J.Q. // Cutis. – 2002. – Vol.70. – P.271–275.

4. Spoendlin J., Voegel J.J., Jick S.S., Meier C.R. // Br. J. Dermatol. – 2012. – Vol.167. – P.598–605. – doi: 10.1111/j.1365-2133.2012.11037

5. Salamon M., Sysa-Jedrzejowska A., Lukamowicz J., et al. // Br. J. Dermatol. – 2008. – Vol.65, N9. – P.371–374.

6. Ярмолик Е.С., Горецкая М.В., Хворик Д.Ф. // Медицинский журнал. – 2016. – №1. – С.145–148.

7. Woo Y.R., Lim J.H., Cho D.H., Park H.J. // Int. J. Mol. Sci. – 2016. – Vol.15. – E1562. – doi:10.3390/ijms17091562. Review

8. Арипова М.Л., Зима А.П., Васильева О.А., Хардикова С.А. // Иммунопатология, аллергология, инфектология. – 2016. – №4. – С.60–64. – doi:10.14427/jipai.2016.4.60

9. Yao C., Oh J., Lee D. H., et al. // International Journal of Molecular Medicine. – 2015. – P.1443–1450.

10. Росси Ж.Ф. // Иммунология и гемопоэз. – 2012. – №10 – С.8–24.

11. http://www.ncbi.nlm.nih.gov/snp

12. Fishman D., Faulds G., Jeffery R., et al. // J. Clin. Invest. – 1998. – Vol.102. – P.1369–1376.

13. Matgorzata M., My liwska J., Zorena K., et al. // Diabetes research and clin. practice. – 2008. – Vol.82. – P.108–112.

14. Plewig G., Kligman A.M., Jansen J.J. Acne and Rosacea / 3rd edition. – Berlin, Heidelberg, 2000. – P.744.

15. http://wbiomed.curtin.edu.au/genepop.

16. http://hugenavigator.net.

17. Максимова Ю.В., Свечникова Е.В., Максимов В.Н. и др. // Клиническая дерматология и венерология. – 2015. – №5. – С.24–27.

18. Gharagozlou M., Farhadi E., Khaledi M., et al. // J. Investig. Allergol. Clin. Immunol. – 2013. – Vol.23, N2. – P.89–93.

19. Chang A.L., Raber I., Xu J., et al. // J. Investig. Dermatol. – 2015. – Vol.135. – P.1548–1555. – doi:10.1038/jid.2015.53

20. Two A.M., Wu W., Gallo R.L., Hata T. // J. Am. Acad. Dermatol. – 2015. – Vol.72, N5. – P.749–758.

21. Yazici A.C., Tamer L., Ikizoglu G., et al. // Photodermatol. Photoimmunol. Photomed. – 2006. – Vol.22 . – Vol.208–210. – doi:10.111/ j.1600-0781.2006.00220

Медицинские новости. – 2019. – №1. – С. 75-78.

Внимание! Статья адресована врачам-специалистам. Перепечатка данной статьи или её фрагментов в Интернете без гиперссылки на первоисточник рассматривается как нарушение авторских прав.